Недавно моей супруге понадобилось съездить на
периферию.
Там, на периферии, у нее один родственник серьезно захворал.
С ним какая-то, что ли, душевная болезнь приключилась. И, значит, растерявшиеся
родственники вызвали мою супругу на периферию, в город Топцы.
Конечно, предстоящая поездка взволновала нашу семью. Все-таки,
думаем, сложно, хлопотно, билеты доставать и так далее. Но ничего не поделаешь:
надо ехать.
Ну, конечно, запаслись на всякий случай разными справками
и удостоверениями. Со своей службы я ей тоже достал бумажку: мол, едет
по семейно-служебным обстоятельствам. И вдобавок один знакомый хирург дал
удостоверение в том, что психические болезни требуют тщательного ухода
со стороны родственников. И что он просит предъявительнице сего оказывать
всемерную медицинскую поддержку при поездке на периферию.
И вот с этими документами мы сходили к начальнику станции.
Но тот оказался бездушный и негуманный человек, равнодушно относящийся
к больным кадрам.
Он сказал:
- Прошу оставить мой кабинет. Никаких билетов я тут не
выдаю. Обратитесь в кассу и там покупайте себе билеты.
Его иронию мы восприняли болезненно и решили тогда воспользоваться
одним нашим довольно крупным знакомым, которого мы вообще если и хотели
тревожить, то только в самых исключительных и грозных обстоятельствах.
Но этот работник оказался неуловим. Он все время где-то
заседал, ездил, и мы его так и не нашли.
Тогда моя супруга смоталась еще к одному знакомому, орденоносцу,
но тот отказался что-либо предпринять, говоря, что в этом отношении он
пасует.
Тогда супруга решила было послать телеграмму в - Топцы
с отказом, поскольку все кнопки были нажаты и все связи были использованы,
но тут мне пришла старая, но светлая мысль - обратиться к носильщику.
И хоть это и нельзя, но я решил покривить душой ради родственного
начала. Я решил дать кое-что носильщику, с тем чтобы он мне достал билет
в город Топцы.
Я понимаю, что это - преступление перед обществом, но
вместе с тем мы нашего заболевшего родственника тоже не в дровах нашли.
А он был в аккурат до своей болезни весьма ценным членом общества. Он служил
в одном учреждении по хозяйственной части, и - что бы там ни говорили -
он приносил посильную помощь в деле построения дальнейшей жизни. И сейчас,
поскольку он свихнулся, он, конечно, вправе требовать до себя внимания
и ухода.
Этими мыслями я поделился с носильщиком, когда прибыл
на вокзал.
Носильщик туманно говорит:
- Честно вам скажу: мне бы не хотелось этим поганить свою
душу. Но поскольку налицо ненормальность вашего родственника, то я хочу
к этому чутко подойти.
А за некоторый риск и услуги я попрошу с вас двадцать
рублей. Приходите вечером сюда, и вы поедете.
И вот только я отошел от этого носильщика, чтоб пойти
домой, как вдруг вижу: касса. Обыкновенная, представьте себе, дырка в стене,
и там кто-то сидит. И вижу надпись: "Касса".
Я на всякий случай подошел туда.
Протягиваю кассиру документы.
Тот говорит:
- Не тычьте мне ваши бумаги, у меня и без того в глазах
рябит от множества железнодорожных билетов.
Тогда я рассказываю кассиру о своих мытарствах и о свихнувшемся
родственнике.
Кассир говорит:
- Не знаю, как ваш родственник, но ваша ненормальность
заключается в том, что вы напрасно нажимали все кнопки и без устали хлопотали:
вы можете свободно подойти к моей кассе и можете свободно купить билет
в эти ваши Топцы.
Я говорю:
- Мне как-то странно это слышать. Может, говорю, тут какое-нибудь
недоразумение? Носильщик, говорю, и тот еле взялся за двадцать целковых.
Кассир говорит:
- Красиво на жизнь смотрите, раз можете по двадцать рублей
кидать жуликам. Короче говоря, сколько вам надо билетов, чтоб поехать в
Топцы?
И тут он щелкает билет на своей компостерной машинке и
гуманно мне подает.
Я недоверчиво беру этот билет, и тут мы с кассиром начинаем
смеяться и подшучивать.
Потом я говорю:
- Наверно, через пару лет это поразительно что будет.
Не только, говорю, в Топцы, а во все места будет - ну, просто не вопрос
ехать.
Кассир говорит:
- Еще и не то будет. Откровенно вам скажу: по своей линии
я и то кое-что придумываю. Я, говорит, уважаемый товарищ, на каждый купленный
билет хочу пассажирам сюрпризики выдавать. Дамам - по живому цветку, а
мужчинам - что придется: ну, там лезвие для бритвы, расческу, мыльце, брюки...
Дальним - какую-нибудь статуэтку или гигиеническую брошюрку. Ну, не пройдет
мой проект - не надо, а пройдет - так меня, может, даже и к какой-нибудь
награде представят.
Тут мы попрощались с кассиром и отбыли домой.
Ну, супруга горячо отнеслась к поездке. Моментально, конечно,
собралась и вечером укатила в Топцы.
Конечно, с дороги она прислала очень даже резкое и, прямо
даже скажу, грубое письмо, зачем я ей купил билет на этот поезд. Все другие
составы свободно, дескать, перегоняют этот поезд для молочниц.
Но по приезде в Топцы ее раздражительность прошла, и она
прислала любезную открытку, что у свихнувшегося родственника было временное
затмение и что он сейчас снова реагирует почти на все, что вокруг него
происходит. И даже просил кланяться и благодарить за проявленную чуткость
со стороны родственников.
Пламенный привет ему и пожелания дальнейшего выздоровления,
возможного только в условиях бережного отношения!
1935