Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда,
какой трудный.
Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта.
Ну, взять французскую речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси
- все, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные
слова.
А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой - беда. Вся
речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.
От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются
нервы.
Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи
мои разговорились.
Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек
без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.
Началось дело с пустяков.
Мой сосед, не старый еще мужчина, с бородой, наклонился
к своему соседу слева и вежливо спросил:
- А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?
- Пленарное, - небрежно ответил сосед.
- Ишь ты, - удивился первый, - то-то я и гляжу, что такое?
Как будто оно и пленарное.
- Да уж будьте покойны, - строго ответил второй. - Сегодня
сильно пленарное и кворум такой подобрался - только держись.
- Да ну? - спросил сосед. - Неужели и кворум подобрался?
- Ей-богу, - сказал второй.
- И что же он, кворум-то этот?
- Да ничего, - ответил сосед, несколько растерявшись.
- Подобрался, и все тут.
- Скажи на милость, - с огорчением покачал головой первый
сосед. - С чего бы это он, а?
Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника,
потом добавил с мягкой улыбкой:
- Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания...
А мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально
по существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно
перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.
- Не всегда это, - возразил первый. - Если, конечно, посмотреть
с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки
зрения, то - да, индустрия конкретно.
- Конкретно фактически, - строго поправил второй.
- Пожалуй, - согласился собеседник. - Это я тоже допущаю.
Конкретно фактически. Хотя как когда...
- Всегда, - коротко отрезал второй. - Всегда, уважаемый
товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии
и крику тогда не оберешься...
Па трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло.
Только соседи мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали.
Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается
минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.
На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли.
Потом первый сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:
- Это кто ж там такой вышедши?
- Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина.
И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.
Оратор простер руку вперед и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным
значением, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго
поглядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только
что законченном споре.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!
1925