|
К октябристу Чикалкину явился околоточный надзиратель и объявил, что предполагавшееся им, Чикалкиным, собрание в городе Битюги с целью сообщения избирателям результатов деятельности его, Чикалкина, в Думе - не может быть разрешено.- Почему? - спросил изумленный Чикалкин.
- Потому. Неразрешенные собрания воспрещаются!
- Так вы бы и разрешили!
Околоточный снисходительно усмехнулся:
- Как же это можно: разрешить неразрешенное собрание. Это противозаконно.
- Нo ведь, если вы разрешите, оно уже перестанет быть неразрешенным, - сказал, подумавши немного, Чикалкин.
- Так-то оно так, - ответил околоточный, еще раз усмехнувшись бестолковости Чикалкина. - Да как же его разрешить, если оно пока что - неразрешенное? Посудите сами.
- Хорошо, - сказал зловеще спокойным тоном Чикалкин. - Мы внесем об этом в Думе запрос.
- Распишитесь, что приняли к сведению, - хладнокровно кивнул головой околоточный.
Когда октябрист Чикалкин остался один, он долго, взволнованный и возмущенный до глубины души, шагал по комнате...
- Вы у меня узнаете, как не разрешать! Ладно!! Запрос надо формулировать так: известно ли... И тому подобное, что администрация города Битюга своими не закономер... Чикалкин вздохнул и потер бритую щеку.
- Гм. Резковато. За версту кадетом несет... Может, так: известно ли и тому подобное, что ошибочные действия администр... А что такое ошибочные? Ошибка - не вина. Тот не ошибается, кто ничего не делает. Да что ж я в самом деле, дурак... Запрос! За-прос! Не буду же я его один вносить. А фракция - вдруг скажет: несвоевременно! Ну, конечно, скажет... Такие штуки всегда несвоевременны. Запрос! Эх, Чикалка! Тебе, брат, нужно просто министру пожаловаться, а ты... Право! Напишу министру этакое официальное письмецо...
Октябрист Чикалкин сел за стол.
- Ваше высокопревосходительство! Сим довожу до вашего сведения, что произвол властей...
Перо Чикалкина застыло в воздухе. В столовой гулко пробило два часа.
- ...что произвол властей...
В столовой гулко пробило половину третьего.
- ...что произвол властей, которые...
Рука онемела. В столовой гулко пробило пять.
- ...что произвол властей, которые...
Стало смеркаться.
- Которые... произвол, котор...
И вдруг Чикалкину ударило в голову:
- А что, если...
Он схватил начатое письмо и изорвал его в клочья.
- Положим... Не может быть!.. А вдруг!
Октябрист Чикалкин долго ходил по комнате и наконец, всплеснув руками, сказал:
- Ну, конечно! Просто нужно поехать к исправнику и спросить о причине неразрешения. В крайнем случае - припугнуть.
Чикалкин оделся и вышел на улицу.
- Извозчик! К исправнику! Знаешь?
- Господи! - с суеверным ужасом сказал извозчик, - да как же не знать-то! Еще позавчерась оны меня обстраховали за езду. Такого, можно сказать, человека, да не знать! Скажут такое.
- Что же он - строгий? - спросил Чикалкин, усаживаясь в пролетку.
- Он-то? Страсть. Он, ваше высокоблагородие, будем прямо говорить - строгий человек. И-и! Порох! Чиновник мне один анадысь сказывал... Ему - слово, а он сейчас ножками туп-туп да голосом: в Сибирь, говорит, вас всех!! Начальство не уважаете!!
- Что ж он - всех так? - дрогнувшим голосом спросил Чикалкин.
- Да уж такие господа... Строгие. Если что - не помилуют.
Октябрист Чикалкин помолчал.
- Ты меня куда везешь-то? - неожиданно спросил он извозчика.
- Дык сказывали - к господину исправнику...
- Дык сказывали! - передразнил его Чикалкин. - А ты слушай ухом, а не брюхом.